Он подозвал меня к окну. Я встал и подошел, а Он поднял руки и, казалось,
сзывал кого- то, не произнося ни единого звука. Темная масса насела на
траву, появившись словно огненное пламя; и когда Он движением руки
раздвинул туман вправо и влево, я увидел, что тут кишмя кишели тысячи
крыс с такими же огненными глазами, как и у него, и все они вдруг
остановились; и мне казалось, что Он говорит: "Все эти жизни я подарю
тебе и еще больше на множество веков, если ты на коленях поклонишься
мне". И красное облако цвета крови спустилось мне на глаза, и прежде
чем я сообразил, что делаю, я открыл окно и сказал ему: "Войди,
Господин и Учитель". Все крысы исчезли, а Он проскользнул в комнату
сквозь окно, хотя я приоткрыл его всего лишь на дюйм - подобно тому, как
лунный свет проскальзывает сквозь малейшую трещину, - и явился предо
мной во всей красоте и величии. Голос Рэнфилда становился все слабее,
так что я снова смочил ему губы водкой, и он продолжал; но его память как
будто утомилась за это время, так как при возобновлении рассказа он
забежал далеко вперед. Я хотел остановить его, но Ван Хелзинк шепнул:
- Не мешайте ему, не прерывайте, он не сможет вернуться назад и, пожалуй,
не в состоянии будет продолжать, если потеряет нить своих мыслей.
Рэнфилд продолжал:- Весь день я ждал вестей, но Он ничего не прислал
мне, так что когда взошла луна, я был порядочно зол на него. Когда Он
снова проскользнул в окно, хотя оно было и закрыто, и даже не
постучавшись предварительно, я был вне себя. Он издевался надо мной, и
его бледное лицо с красными сверкающими глазами выступало среди
тумана, и у него был такой вид, точно все вокруг принадлежало ему.
|
 |
|
