Наступили два дня праздника; поскольку они пришлись на понедельник и
вторник, директор отпустил воспитанников уже в субботу, и получились
четырехдневные каникулы. Для Терлеса, однако, это был слишком малый
срок, чтобы предпринять дальнюю поездку домой; поэтому он надеялся,
что хотя бы родители навестят его, но отца задерживали неотложные дела
в министерстве, а мать чувствовала себя не совсем здоровой и не могла
отправиться в утомительный путь одна. Лишь получив письмо, в котором
родители сообщали, что не приедут, и присовокупляли всякие нежные
утешения, Терлес почувствовал, что так оно, собственно, и лучше для него.
Он воспринял бы это чуть ли не как помеху, - во всяком случае, это
привело бы его в большое смятение, - если бы ему пришлось предстать
перед родителями именно сейчас. Многие воспитанники получили
приглашения из близлежащих имений. Джюш, у его родителей было
прекрасное поместье на расстоянии одного дня езды на коляске от
городка, тоже взял отпуск, и Байнеберг, Райтинг, Гофмайер сопровождали
его. Базини Джюш тоже пригласил, однако Райтинг велел ему отказаться.
Терлес сослался на то, что не знает, не приедут ли все же родители; он
был совершенно не расположен к бесхитростному праздничному веселью и
развлечениям. Уже в субботу во второй половине дня весь большой дом
умолк и почти опустел. Когда Терлес шагал по коридорам, гул проходил от
одного их конца к другому; решительно никому не было до него дела, ибо и
большинство учителей уехало на охоту или еще куда-нибудь. Только во
время трапез, которые подавали теперь в маленькой комнатке возле
покинутой столовой, виделись немногие оставшиеся воспитанники.
|
 |
|
