В расчеты вкралась ошибка. Они не прошли над атмосферой, а ударились о нее. Корабль врывался
в воздух с грохотом, от которого у них лопались барабанные перепонки. Распластанные каждый на
своем ложе, они чувствовали, как сжались до предела амортизаторы; передние экраны полыхнули
ярким пламенем и погасли, — подушка раскаленных газов расплавила наружные объективы,
торможение началось слишком поздно и было недостаточно интенсивным. Рубку наполнил чад от
жженой резины. Под прессом перегрузки люди слепли и глохли. Близился конец, но даже об этом
никто не мог думать: не хватало сил, чтобы расширить грудную клетку, глотнуть воздуха, — это
делали за них все еще работающие кислородные пульсаторы, которые вталкивали воздух в людей,
как в лопающиеся баллоны. Внезапно рев стих. Вспыхнули аварийные лампы, по шесть с каждой
стороны, люди зашевелились, над разбитым, сплюснутым в гармошку пультом двигателя багровел
сигнал тревоги, куски изоляции, осколки плексигласа с шелестом елозили по полу, рева не было —
все поглотил глухой усиливающийся свист. — Что... — прохрипел Доктор, выплевывая резиновый
мундштук.— Лежать! — предостерег его Координатор, который смотрел в последний неповрежденный
экран.Ракета перекувырнулась, как будто в нее ударил таран. Нейлоновые сетки, в которые они были
запеленуты, задрожали как струны, на мгновение все застыло словно на поднявшихся вверх качелях,
потом на людей обрушился грохот.Мышцы, напрягшиеся в ожидании последнего удара, обмякли.
Ракета, стоя на вертикальном огненном столбе, медленно опускалась вниз, дюзы грохотали
успокоительно; это длилось несколько минут. Внезапно по стенам прошла дрожь. Вибрация
становилась все сильнее, турбины собирались сорваться с опор. Люди переглянулись. Никто ничего
не говорил. Они знали, что все зависит от того, выдержат ли роторы.Вдруг рубка заходила ходуном,
как будто снаружи в нее с бешеной быстротой бил стальной молот. Толстая выпуклая линза
последнего экрана в мгновение ока покрылась густой паутиной трещин, его фосфорический диск
погас, в падающем снизу скудном свете аварийных ламп люди видели на наклонных стенах
собственные увеличенные тени; грохот перешел в протяжный рык, под ними что-то трещало,
ломалось, рвалось с металлическим скрежетом. Корабль, сотрясаемый чудовищными рывками,
летел ослепленный, мертвый; люди сжались, затаили дыхание. Кромешная тьма, хаос; вдруг их тела,
как стрелы, пронеслись, растягивая во всю длину нейлоновые тросы, но, к счастью, не достигли
искореженных пультов и повисли, медленно покачиваясь, как тяжелые маятники.Ракета повалилась,
словно падающая гора. На этот раз грохот был далеким и тупым, глыбы выброшенного грунта с
негромким стуком скатились по наружной обшивке.Все замерло. Под ними урчали трубопроводы,
что-то все быстрее и быстрее устрашающе булькало, слышался шум стекающей воды, смешанный с
пронзительным, повторяющимся шипением, будто какая-то жидкость капала на раскаленные плиты.
|
 |
|
